Гулливер краткое. Зарубежная литература сокращено. Все произведения школьной программы в кратком изложении. Путешествие на летающий остров Лапуту

Данное произведение соединило в себе несколько жанров. В романе увидим увлекательное повествование путешествия, памфлет, также в нём содержится антиутопия, фантастика и чуточку буйства. Этот роман можно назвать пророческим, так как прочитавший его в любые времена, отчётливо увидит в нем конкретность адресата Свифтовской сатиры. Автор поражает своим воображением, которое удивит любого.

Главный герой - обыкновенный доктор, который попадает в невероятное приключение вне его желания. Он лишь решил поехать на корабле от Англии, но вскоре он совершенно случайно попадает в самые невообразимые страны, в которых по их обыкновению протекает совершенно обыденная жизнь.

Лемюэль был средним сыном в своей семье. Всего в семье было их пятеро. Он жил в Ноттингемшире, а немного повзрослев, поехал учиться в Кембридж в колледж. После обучения в колледже он доучивался у хирурга Бэтса, а после этого самостоятельно изучал медицинскую деятельность. Отучившись, пошел работать на судно доктором-хирургом.

Через три года, напутешествовавшись вдоволь, он решает женится и берет в жены Мери Бертон, являющуюся дочкой торговца чулками. Ближайшие два года они со своей женой живут в Лондоне, но после непредвиденной кончины его учителя, ему приходится вновь вернуться на должность хирурга на судно.

Вот он снова на судне и ничего не предвещает беды, но вскоре поднимается сильный шторм, их корабль терпит крушение, команда погибает, а он чудесным образом доплывает до берега и отключается на долгое время.

Когда же герой приходит в сознание, он понимает, что привязан огромным количеством веревок, а подневольным его делают много маленьких существ, которые в точности, как люди, только совсем миниатюрного размера.

Все эти маленькие веревки оказываются не столь крепкими и Гулливер, немного напрягшись, освобождает одну руку, но маленькие люди стреляют в него стрелами-иголками. Он успокаивается и принимает решение полежать еще немного и, дождавшись темноты, освободиться.

Возведя большую лестницу, к нему взбирается, судя по всему, их правитель Гурго. Он говорит очень много, но понять его не представляется возможным, так как язык Гулливеру незнаком. Лемюэль объясняет человечкам, что он очень хочет есть и его кормят.

Чиновники решают перевезти Гулливера в столицу и пытаются ему это объяснить, но он просит их освободить его. Ему отказывают. Раны Гулливера лечат какими-то непонятными травами и дают ему попить, подмешав туда много снотворного. Гулливер засыпает. Героя увозят в столицу.

Герой просыпается в заброшенном храме, прикованный цепями к одной из ног. Герой поднимается и оглядывает окрестности. Он видит красивый город и ухоженные поля. Он справляет нужды, а вскоре его посещает король, имеющий размеры не больше ногтя и объясняет, что постарается о нем хорошо заботиться.

Герой проводит на этом острове уже две недели, для него шьют специальный матрац и постельное белье. Государство не имеет представления, что же делать с этим огромным человеком, ведь он очень много ест и вскоре у них наступит голод.

Проходит около трех недель и он немного осваивает их язык. Гулливер хочет попросить правителя освобождения. Чиновники устраивают обыск и забирают у него саблю, пистолет, и пули с порохом. Немного вещей Гулливер успевает спрятать.

Великан начинает нравиться императору и маленьким человечкам и они специально для него танцуют, выполняют всякие трюки, а также возвращают его шляпу, которую он потерял на берегу.

Единственный, кому не нравится Гулливер это адмирал Скайреш Болголам, он по распоряжению короля пишет договор, в котором обсуждаются условия свободы Гулливера. Гулливеру проводят экскурсию по Лилипутии, а также по его столице. Ему показывают дворец. Секретарь рассказывает, какая политическая ситуация у них стране, а также о вражде партий и возможности нападения со стороны другой империи Блефуски, которая располагается на другом острове.

Гулливер помогает в борьбе против Блефуску, связав якоря у их кораблей, и доставив их в столицу. Правители Лилипутии очень хотят захватить врага, но Гулливер против этого, и отказывается выполнять услугу.

Однажды в Лилипутии возник пожар и Гулливер, чтобы помочь гражданам, мочится на него. Император возмущается.

Герой решается писать в своем блокноте всё, что он видит в этой странной стране. Он описывает невысоких жителей, маленьких животных и миниатюрные растения, также он пишет о том, что хоронят здесь людей вниз головой и как они карают ложнодоносчиков. Если в этой стране кто-то забывает поблагодарить жителя, может сесть в тюрьму. Их ребятня не воспитывается их родителями, а женщины и мужчины живут отдельно. Гулливер проводит в этом месте почти год. К этому времени у него появляется стул со столом и полностью новая одежда.

Император начинает ревновать и объясняет Гулливеру, что он слишком дорого обходится их казне. Вскоре приходит обвинительный акт от Болголам, который обвиняет его в том, что он помочился на дворец, а также отказал в завоевании другого государства. Гулливер пугается и убегает от лилипутов.

Вскоре он попадает на море и находит там лодку и по разрешению императора Блефуску он уплывает на ней вдаль. Вскоре его подбирают английские купцы и привозят его в Даунс. Пару месяцев он находится со своей семьей, но потом ему приходится вновь отправиться на заработки.

В июне он отправляется из Англии на судне, но в апреле он вновь попадает в шторм, после которого на судне остается очень мало питьевой воды. Вместе с высадившимися, он попадает на остров, на котором замечает великанов, которые на тот момент уже бегут за товарищами. Герой понимает, что он находится в поле с высаженным ячменем, но это растение очень большое. Его находит крестьянин и отдает владельцу поля. Герой знакомится с хозяевами и вскоре он ужинает с ними.

Просыпается герой от вида чрезмерно больших крыс, которые желают им подкрепиться. Жена фермера выносит его в сад, чтобы герой мог справить нужду. Хозяйская дочь делает Гулливеру кроватку, мастерит ему новую одежду и называет его Грильдриком. В скором времени, по наставлению соседа, герой начинает выступать для публики, а после нескольких недель с ним отправляются в тур с показательными выступлениями. Проходит порядка десяти недель и они успевают побывать во многих городах и деревнях.

Гулливер худеет и становится болезненным на вид и хозяин продает его королевской особе. Гулливер с королевой разговаривают о жизни на ферме, а после этого женщина представляет его своему мужу, который отдает его ученым.

Герою строят дом и шьют одежду. Он частенько обедает с королем и королевой. Слуга королевы карлик сильно завидует Гулливеру.

Гулливер с королевой отправляются по стране, но назойливый карлик все время пытается избавиться от героя. Королева хочет развлечь Гулливера, поэтому просит смастерить ему лодку и дать таз с водой, что бы он имел возможность поплавать. Для гребня Гулливер берет волос короля. Гулливер рассказывает об Англии и ее обычаях, а король сильно критикует правление страной.

Проходит три года. В один прекрасный денек королева со свитой решают прогуляться по пляжу, но орел похищает героя и он оказывается в море, где его вновь подбирает английский корабль и привозит его в Даунс.

Где-то в начале августа Гуливер уезжает из Англии на судне. Вскоре нападают злодеи. Герой просит милости у злодеев и один из японцев ее проявляет. Всё судно захватывают и пленят. Гуливера погружают в челнок и выкидывают посреди океана, но он вновь оказывается на острове.

Остров оказался летающим. Граждане этого острова называют себя Лапутянами и они очень странные на вид. Его кормят, обучают языку и снова шьют новую одежду. Вскоре летающий остров прилетает в центральный город королевства Логадо. Через какое-то время герой понимает, что лапутяне любят математику и музыку, а их самый большой страх космические катаклизмы. Так как лапутяне-мужчины сильно задумчивы, их жены любят им изменять.

Через какое-то время герой узнает, что остров летает от того, что есть магнит, который находится в центральной части Лапуты. Если подданные восстают, их король закрывает солнце или опускает остров на этот город. Король со своей семьей никогда не покидает Лапуту.

Однажды герой решил спуститься в Бальнибарби, это небольшой континент. Он останавливается у сановника, который носит имя Мьюноди. В этом государстве люди бедно одеты, поля пустые, но крестьяне всё равно стараются их возделывать. Сановник рассказывает, что когда-то их обучили совершенно уникальной обработке почвы, поэтому на ней перестало что-то расти. Мьюноди тогда этим не заинтересовался, поэтому его поля приносит плоды.

Вскоре герой попадает в Академию прожектора. Там ученые занимаются странными изучениями: получением солнечных лучей из огурцов, еды из отходов, порох пытаются извлечь из льда, а дом начать строить сверху. Ещё много чего рассказали ему ученые, но ему показалось это смешным. Также у них были предложения о новых законах, к примеру поменять задние части мозга или брать налоги с людских пороков ну или достоинств.

Герой уезжает в Мальдонадо, чтобы уехать от Лаггнегг. Пока ждет корабль, он посещает остров Глаббдобдриб, который населяют волшебники. Главный житель этого острова умудряется вызвать духов, среди них был Ганнибал, Цезарь, Брутт, Александр Великий и жители Помпеи, также он разговаривает с Аристотелем, Декартом и Гомером, с разнообразными королями, да и обычными, ничем не примечательными людьми. Но вскоре он вернулся в Мальдонадо и спустя пару недель уплыл в Лаггнегг. Вскоре его там арестовали. В городе Тральдрегдаб Гулливер имеет возможность встретиться с королем, там он знакомится со странным обычаем, необходимо облизать тронный зал. Прошло три месяца, как он находится в Лаггнегге. Жители здесь обходительны и добродушны, он узнаёт, что некоторые жители рождаются бессмертными. Гулливер мечтает о том, чтобы он мог сделать, если он был бессмертным, но народ рассказывает, что от бессмертия они только страдают. После Лаггнегга герой приезжает в Японию, а потом в Амстердам. В апреле он попадает в Даунс.

После таких странных, долгих и тяжелых путешествий Гулливеру дают должность капитана судна. Он случайно берет на работу разбойников, которые вскоре его пленят и высаживают на ближайший остров. Там на Гулливера нападают обезьяны, а конь, который очень странный на вид, его спасает. Конь приходит к своей лошади и они что то обсуждают, периодически ощупывая Гулливера.

Лошади приводят героя к себе домой, там он встречает обезьян, похожих на людей, но они являются домашними питомцами. Ему предлагают тухлое мясо, но он отказывается и показывает, что молоко для него подойдет больше. Лошади тоже принимаются обедать. Этот обед составляет овсяная каша.

Гулливер потихоньку осваивает и этот язык и вскоре рассказывает одной из лошадей историю своего появления.

Как то его застает в обнаженном виде слуга коня, у которого он живет, но он обещает держать тайну, что мужчина очень похож на обезьяну.

Гулливер рассказывает об Англии, об английских лошадях, медицине и алкоголе. Конь решил, что жители Англии совершенно не используют разум по назначению, а лишь для увеличения пороков.

В гуигнгнмах заключаются семейные браки для рождения детей, обязательно двух разного пола.

Так как человекообразные обезьяны с трудом поддаются дрессировке, их решают истребить, но вскоре приходят к решению всех еху стерилизовать, а Гулливера, так как он похож на еху, отправить из страны. Через два месяца Гулливер уплывает.

От путешествия он немного теряет рассудок, так как считает, что его хотят отправить жить к еху, хотя уже давно находится на португальском судне, но вскоре он подлечивается и его отправляют в Англию.

В декабре он приезжает домой и решает написать о своих приключениях рассказ.

Краткий пересказ "Путешествия Гулливера" в сокращении подготовил Олег Ников для читательского дневника.

«The Travels into Several Remote Nations of the World by Lemuel Gulliver, first a Surgeon, and then a Captain of Several Ships» by Jonathan Swift

По изданию:

Свифт Дж. Путешествия Гулливера по многим отдаленным и неизвестным странам света. – М.: Товарищество типографии А. И. Мамонтова, 1901.

Часть первая
Лилипутия

Глава 1

Наша семья владела небольшим поместьем в Ноттингемшире; я был третьим из пяти сыновей. Отец отправил меня, четырнадцатилетнего, в колледж Св. Эммануила в Кембридже, и на протяжении двух с половиной лет я усердно грыз гранит науки. Однако моему отцу, имевшему весьма скромное состояние, стало трудно оплачивать обучение, и он забрал меня из колледжа. Было решено продолжить мое образование у мистера Джеймса Бетса, знаменитого лондонского хирурга. Там я и прожил следующие четыре года. Небольшие деньги, которые изредка посылал мне отец, я тратил на изучение навигации и математики – мне очень хотелось в будущем стать путешественником. Медицинское образование я завершил в городе Лейдене, где провел более двух лет; вся моя родня – в особенности отец и дядя Джон – помогали в осуществлении моей мечты: стать судовым врачом и посвятить жизнь дальним морским странствиям.

По возвращении из Лейдена я, по рекомендации моего доброго учителя мистера Бетса, нанялся хирургом на судно «Ласточка», ходившее под командованием капитана Авраама Паннелла. С ним я проплавал три с половиной года, совершив несколько путешествий в Левант и другие страны.

Вернувшись в Англию, я принял решение на время поселиться в Лондоне и поработать практикующим врачом, что одобрил и мистер Бетс, который всячески мне содействовал в этом начинании. Пациентов я принимал в небольшом доме неподалеку от Олд-Джюри, где проживал и сам, дела мои пошли неплохо, и вскоре я женился на мисс Мери Бертон, младшей дочери мистера Эдмунда Бертона, чулочного торговца с Ньюгейт-стрит. Моя невеста была милой и разумной девушкой с приданым в четыреста фунтов стерлингов.

Спустя два года доктор Джеймс Бетс умер; друзей в Лондоне у меня оставалось немного, заработок мой значительно сократился. Совесть не позволяла мне подражать шарлатанству некоторых моих коллег, и я начал подумывать о прекращении медицинской практики. Посоветовавшись с женой и знающими людьми, я решил снова отправиться в море.

Я был хирургом сперва на одном, а потом на другом торговом судне и в продолжение шести лет совершил несколько путешествий в Ост– и Вест-Индию, что несколько поправило мое финансовое положение. Уходя в море, я запасался книгами и все свободное время посвящал чтению; на берегу же изучал нравы, обычаи и языки туземцев, что при моей отличной памяти давалось мне легко. Последнее из этих плаваний было не слишком удачным, и я, утомленный морскою жизнью, решил больше не покидать жену и детей.

Мы перебрались из Олд-Джюри на Феттер-лейн и уже оттуда в Уоппин, поближе к гавани, где я надеялся рано или поздно получить выгодное предложение, но эта надежда оправдалась не скоро. Спустя три года мне наконец повезло – капитан Уильям Причард, хозяин судна «Антилопа», предложил мне место на своем корабле. Четвертого мая 1669 года мы снялись с якоря в Бристоле, и начало нашего плавания в южные широты Тихого океана оказалось в высшей степени удачным.

Однако при переходе от Магелланова пролива к Ост-Индии наше судно было отброшено страшной бурей к северо-западу от Вандименовой Земли. Двенадцать членов экипажа умерли, здоровье остальных было подорвано переутомлением и скверной пищей. Пятого ноября – в Южном полушарии как раз начиналось лето – стоял густой туман, но сильный ветер не утихал, и вахтенный слишком поздно заметил опасность. Корабль швырнуло на скалы, и он мгновенно разбился в щепки.

Шестерым из экипажа, и мне в том числе, удалось спустить шлюпку, чтобы попытатся добраться до берега. Сидя на веслах, мы отчаянно боролись с волнами на протяжении трех миль, пока с севера не налетел шквал, опрокинувший нашу лодку. Я вынырнул и поплыл к видневшейся в отдалении земле, подгоняемый ветром и приливом. Что случилось с моими товарищами, как и с теми, кто тщетно искал убежища на скалах, о которые разбился наш корабль, мне так и осталось неизвестным…

По мере того как приближалась земля, волны становились все меньше, ветер стихал. Наконец мои ноги коснулись дна, но пришлось брести по воде более мили, прежде чем я выбрался на берег. По моим предположениям, это случилось около девяти часов вечера. Превозмогая слабость, я прошел еще около полумили, но так и не увидел никаких признаков жилья. Я очень устал, ноги отказывались мне служить, меня одолевал сон. В конце концов я улегся на короткую шелковистую траву и заснул так крепко, как не спал никогда в жизни.

Когда я проснулся, было уже совсем светло. Однако ни подняться, ни сдвинуться с места я не смог. Я уснул на спине, а теперь оказалось, что руки и ноги словно прикованы к земле, волосы же мои, густые и длинные, как бы приклеились к траве. От подмышек до бедер я был опутан множеством тонких бечевок. Голову повернуть не удавалось, и я мог смотреть только в небо; солнце жгло мое лицо и слепило глаза. Вокруг бурлила какая-то деятельная жизнь, однако положение, в котором я находился, не позволяло понять происхождение странных звуков.

Вскоре я почувствовал, что по моей левой ноге движется что-то живое, осторожно пробирается ко мне на грудь и приближается к подбородку. Опустив глаза, я с трудом разглядел человеческое существо ростом не более шести дюймов, в руках которого находился крохотный лук, а за спиной – колчан. И тут же я понял, что вслед за этим существом по моему телу движется множество подобных созданий. От удивления я так громко вскрикнул, что незваные гости в ужасе бросились врассыпную и попáдали на землю, однако не прошло и пяти минут, как они снова вернулись. Один человечек отважился совсем близко подобраться к моему лицу, изумленно всплеснул ручонками и что-то громко прокричал остальным. Я не понял ни одного слова.

Представьте, в каком положении я находился все это время – неподвижно распластанный на земле и не имеющий возможности даже пошевелиться. В конце концов мне посчастливилось, сделав огромное усилие, порвать несколько бечевок и выдернуть колышки, к которым была привязана моя левая рука. Только поднеся ладонь к лицу, я понял, на какие хитрости пустились эти существа, чтобы связать меня. Резким рывком, причинившим мне нестерпимую боль, я несколько ослабил веревки, державшие в плену мои волосы, что позволило повернуть и немного приподнять голову. Однако мне не удалось схватить никого из человечков, потому что они мигом пустились наутек. Я услышал их пронзительные вопли и тут же почувствовал, что в мою левую руку впиваются сотни острых, словно швейные иглы, стрел. У меня было такое чувство, будто я попал в осиное гнездо, – несколько стрел вонзились мне в лицо, которое я поспешил прикрыть освободившейся рукой. Как только этот колючий ливень утих, я застонал от боли и бессильного гнева и вновь попытался освободиться, однако последовала новая атака лучников; вдобавок мучители кололи мои бока пиками и копьями. К счастью, их наконечники не могли пробить кожаную куртку, которая была на мне. Решив, что лучше не сопротивляться и спокойно дождаться наступления темноты, я вытянулся на траве. Ночью, подумал я, мне удастся освободиться от пут, а что касается этих маленьких злобных вояк, то уж с ними я как-нибудь справлюсь.

Однако судьба распорядилась иначе. Как только человечки заметили, что я успокоился, они немедленно прекратили обстрел; тем временем шум вокруг меня нарастал, и я догадался, что численность захвативших меня в плен созданий возрастает с каждой минутой. С расстояния четырех ярдов от моего правого уха до меня доносился равномерный стук, продолжавшийся около часа. Повернув голову, насколько это оказалось возможно, я скосил глаза и увидел деревянный помост высотою в полтора фута и ведущую к нему лестницу. Помост был довольно широким, но вскоре я понял, что он строился всего лишь для одного человечка.

По-видимому, меня решила навестить важная персона.

Взобравшись на помост, знатный господин три раза прокричал: «Лангро дегиль сан!» – и веревки, опутывавшие мою голову, были немедленно перерезаны. Я смог внимательно рассмотреть своего гостя. Это была особа мужского пола средних лет, ростом повыше своей свиты; один из сопровождающих, высотою в мой мизинец и по виду паж, держал шлейф вельможи, двое других почтительно замерли по обе стороны. Ко мне обратились с длинной речью, из которой я не понял ни слова, однако звучала она как речь опытного оратора. Человечек долго говорил, угрожающе жестикулируя, пока в его властном голосе не послышались благосклонные нотки; закончил он, как я понял, выражением сожаления и неопределенными обещаниями.

Я дал ему понять, что покорюсь любому его решению, при этом закатил глаза и слегка приподнял руку, как бы призывая небо в свидетели моей искренности и смирения. Меня мучили голод и жажда – в последний раз я ел за несколько часов перед тем, как покинуть корабль. Потому, вопреки этикету, я несколько раз поднес ладонь ко рту, желая показать, что умираю от голода. Гурго (так называют в Лилипутии сановников) отлично понял этот жест. Он важно спустился с помоста и тут же приказал меня накормить.

Сейчас же к моим бокам были приставлены лестницы, по которым ко мне на грудь взобралась сотня человечков с корзинами, полными разнообразной еды, – кушанья были приготовлены и доставлены сюда по приказу монарха, правителя Лилипутии, едва до него дошла весть обо мне. Человечки бодро направились к моему рту. В меню входило жаркое, но из каких именно животных, я не разобрал; все эти лопатки, окорочка и филейные части, отменно приготовленные, по вкусу напоминали баранину. Особенность моего завтрака состояла лишь в том, что любое блюдо по объему не превосходило крылышка жаворонка. Я проглатывал сразу по нескольку порций вместе с тремя хлебами, каждый из которых был не больше ружейной пули. Человечки расторопно прислуживали мне, поражаясь моему аппетиту и огромному росту.

Глядя на то, как стремительно пустеют корзины, слуги поняли, что малым я не удовлетворюсь, и поэтому, когда дело дошло до питья, с помощью веревок подняли самую большую бочку, подкатили к моей руке и ловко вышибли дно. Я одним духом осушил всю бочку, вмещавшую не более полупинты легкого вина, по вкусу напоминавшего наше бургундское. Вторая бочка лишь раззадорила меня, и я попросил добавки, однако, к сожалению, вино закончилось.

Все это время человечки приплясывали на моей груди и вопили: «Гекина дегуль!», показывая знаками, чтобы я ради потехи сбросил обе бочки на землю. Признаюсь, мне с трудом удалось подавить желание схватить первых попавшихся под руку весельчаков и отправить их вслед за пустыми бочками. Но я дал слово вести себя смирно и не хотел новых неприятностей. Кроме того, я считал себя связанным узами гостеприимства с этим маленьким народом, который не пожалел сил и затрат на великолепное угощение.

И следует признать – эти крохотные изобретательные существа были кем угодно, только не трусами. Я должен был казаться им гигантским чудовищем, но они с отчаянным бесстрашием взбирались на меня и разгуливали, оживленно беседуя и не обращая никакого внимания на то, что одна моя рука оставалась свободной и при желании могла бы всех их стереть в порошок.

Как только веселье поутихло, ко мне на грудь в сопровождении многочисленной свиты поднялся посланник короля. Вскарабкавшись наверх, посольство приблизилось к моей голове. Посланник предъявил верительные грамоты, скрепленные королевской печатью, поднеся их к моим глазам, и минут десять что-то энергично говорил, – видимо, здесь любили торжественные речи. В его словах не было ни малейших признаков угрозы, он обращался ко мне с достоинством, то и дело указывая куда-то вдаль; наконец я догадался, что решено доставить меня в столицу королевства, которая, как я узнал позднее, находилась на расстоянии полумили от побережья. Стараясь не задеть сановных лилипутов, я показал жестом, что все еще связан и пора бы меня освободить.

Вероятно, меня поняли, однако важная особа отрицательно покачала головой и, в свою очередь жестикулируя, пояснила, что я останусь пленником, но при этом со мной будут хорошо обращаться, кормить и поить. У меня тут же возникло непреодолимое желание освободиться самостоятельно, но воспоминание о ливне маленьких жгучих стрел, боль от которых я все еще чувствовал, охладило меня, и я покорно опустил веки. Довольные моим смирением, посланник короля и его свита любезно раскланялись и удалились под всеобщее ликование и громкие крики. Я остался лежать на траве.

Раны на лице и левой руке смазали каким-то приятно пахнущим снадобьем, которое тут же уняло боль и зуд. Затем были перерезаны путы, но только с левой стороны, и я тут же повернулся на правый бок и справил малую нужду, заставив человечков броситься врассыпную от мощного и шумного, как им казалось, потока. Сытый и довольный, вскоре я крепко уснул. Проспал я – как выяснилось потом – около восьми часов, и в этом не было ничего удивительного, потому что лилипутские медики подмешали сонного зелья в обе бочки с вином.

Дело, по-видимому, обстояло так. Как только меня нашли спящим на берегу после кораблекрушения, в столицу без промедления отправили гонца с донесением королю. Тотчас собрался государственный совет, на котором было принято решение лишить меня возможности передвигаться – что и было исполнено ночью, – затем накормить, усыпить и доставить в столицу. Такое решение на первый взгляд может показаться неразумным и слишком смелым, однако я пришел к убеждению, что в подобном случае ни один европейский государственный деятель не поступил бы столь гуманно. В самом деле: допустим, меня бы попытались убить. И что же? Почувствовав уколы от микроскопических стрел, я бы проснулся и в припадке ярости порвал путы, а затем уничтожил все живое, попавшееся мне на глаза.

Среди этого народа имелись превосходные математики и механики. Как я узнал позже, король лилипутов поощрял и поддерживал развитие наук и всяческих ремесел. В местах, где рос лес, здесь строились большие военные корабли – до девяти футов в длину. Затем корабли поднимали на специальные платформы и перевозили к морю, так что опыт сооружения транспортных средств у лилипутов имелся. Инженерам и пятистам плотникам было велено немедленно приступить к строительству крупнейшей из таких платформ. Я еще продолжал спать, когда готовая платформа уже стояла параллельно моему неподвижному телу, вызывая шумное одобрение окружающих. Она имела двадцать две пары колес и достигала семи футов в длину и четырех в ширину, возвышаясь при этом на три дюйма над землей.

Главная трудность заключалась в том, чтобы поднять меня и уложить на помост. Для этой цели – как мне позже рассказали – были вбиты в землю восемьдесят свай вышиною в фут и приготовлены прочные канаты, которые крепились крючьями к многочисленным повязкам, которыми я был спеленут, как младенец. Девятьсот отборных силачей взялись за дело и начали тянуть канаты с помощью блоков, прикрепленных к сваям. Чтобы переместить мое тело, понадобилось не меньше трех часов. Наконец меня уложили на платформу, крепко привязали, и полтысячи самых рослых лошадей, какие только нашлись в королевских конюшнях, повезли меня в столицу.

Мы находились в пути уже четыре часа, когда я проснулся – этому способствовал забавный случай. Повозка остановилась перед небольшим препятствием; воспользовавшись этим, пара молодых лилипутов из любопытства взобралась на платформу и тихонько прокралась к моему лицу. Один из них, очевидно солдат, сунул мне в ноздрю острие своей пики и принялся щекотать, словно соломинкой. Я оглушительно чихнул и открыл глаза. Храбрецов как ветром сдуло, но я проснулся и мог наблюдать все, что в дальнейшем происходило вокруг.

Когда стемнело, мы расположились передохнуть. Но и тогда меня строго охраняли при свете факелов и не давали возможности даже пошевелиться. На рассвете повозка-платформа со скрипом тронулась в путь и уже к полудню находилась в двухстах ярдах от городских ворот. Король и весь двор вышли нам навстречу, однако его величеству в целях безопасности посоветовали не подниматься на мое обездвиженное тело.

На площади, где остановился наш караван, возвышался огромный древний храм. Несколько лет назад этот храм был осквернен убийством, и с тех пор жители столицы перестали ходить туда на службы. Храм закрыли, вынесли из него все убранство, и он долго стоял пустым. В этом здании и решено было меня поместить.

Широкий вход в бывшее святилище давал мне возможность свободно вползти внутрь, что я и сделал, когда меня освободили от дорожных пут. По обе стороны двери на расстоянии каких-нибудь семи дюймов от земли были расположены два оконца; в одно из них придворные кузнецы пропустили девяносто одну цепочку вроде тех, на которых наши европейские дамы носят свои часики. К моей левой ноге приковали миниатюрные цепи с тридцатью шестью висячими замочками. Напротив моей тюрьмы на расстоянии двадцати футов стояла башня, куда взошел король вместе с придворными, чтобы понаблюдать за мной, – сам же я его не видел. Около ста тысяч лилипутов с той же целью покинули свои дома. Наконец, убедившись, что бежать отсюда я не смогу, меня оставили в покое.

В самом скверном расположении духа я поднялся на ноги и повел плечами, разминая онемевшие мышцы. Тут-то и выяснилось, что прикованные к моей ноге цепочки длиною около двух ярдов позволяют мне не только выходить из храма наружу и прохаживаться, описывая полукруг, но и, вернувшись, без помех укладываться на полу во весь рост.

Глава 2

Пришло время осмотреться, что я и сделал. Окрестности храма представляли собой сплошной пышный сад, а огороженные поля, каждое из которых занимало не более сорока квадратных футов, напоминали цветочные клумбы. Поля чередовались с лесом, где самые высокие деревья, насколько я мог судить, достигали лишь семи футов. Слева лежал город, похожий на пестро раскрашенную театральную декорацию.

Пока я любовался этой необычной картиной, король уже спустился с башни и верхом на лошади направился в мою сторону, едва не поплатившись за подобную смелость. Его отменно выезженный конь при виде меня испугался – вероятно, ему показалось, что на него движется гора. Животное взвилось на дыбы, но король, будучи превосходным наездником, сумел удержаться в седле, пока подбежавшие слуги не схватили коня под узцы и не помогли всаднику сойти. Утвердившись на ногах и сохраняя полное спокойствие, его величество внимательно рассмотрел меня со всех сторон, впрочем не приближаясь. Затем он велел меня накормить и напоить, что тут же было исполнено. Лакеи, бывшие наготове, подкатывали тележки с провизией на расстояние моей вытянутой руки; я быстро опорожнил двадцать тележек с разнообразными кушаньями и десять с винами. Королева, молодые принцы и принцессы вместе с придворными дамами окружили короля, и теперь вся компания наблюдала за мной, затаив дыхание.

О правителе Лилипутии хотелось бы сказать особо, так как позже я с ним неоднократно встречался, а разобравшись в лилипутском наречии, подолгу беседовал, для чего мне приходилось ложиться на бок, а он располагался всего в трех ярдах от моего лица. Когда мы подружились, я даже сажал его величество на ладонь, где король бесстрашно расхаживал, продолжая разговор. Он вполне был достоин своего положения и благополучно правил страной уже более семи лет, окруженный любовью подданных.

Внешность короля была примечательной. Росточком он был повыше своих придворных, с внушительной осанкой, с мужественными и строгими чертами округлого лица. Нос крючковатый, кожа оливковая, нижняя губа слегка оттопырена. Осанка его пропорционально сложенного тела была величественной, движения сдержанными и грациозными. Король уже переступил границу цветущей молодости, однако от него веяло отменным здоровьем и силой. Его одежда была скромной, обычного покроя – нечто среднее между азиатским и европейским стилем; королевскую голову украшал легкий золотой шлем, усыпанный драгоценными камнями, а в руке он держал обнаженную шпагу длиною около трех дюймов, на ножнах и эфесе которой сверкали мелкие бриллианты. Голос у его величества оказался пронзительный, чистый и до такой степени внятный, что даже стоя я мог без труда различать произносимые им слова.

В отличие от короля, придворная свита – а в особенности дамы – были настолько пышно разодеты, что, собравшись вместе, походили на волнующуюся ткань, расшитую золотыми и серебряными узорами.

Наконец его величество, приблизившись, начал задавать вопросы, на которые я пытался отвечать, но, увы, из нашего диалога ничего не вышло – мы совершенно не понимали друг друга. Короля сменили, судя по одежде, священник и юридическое лицо – теперь им было поручено вступить со мной в разговор. Я пробовал говорить на всех языках, с которыми был хоть немного знаком, начал с латыни и закончил немецким, французским и голландским, но все это ни к чему не привело.

Спустя два часа разочарованный королевский двор неспешно удалился, и я был оставлен под усиленным караулом; меня охраняли в первую очередь от любопытствующей и возбужденной толпы лилипутов. Кое у кого из них хватило бесстыдства обстрелять меня из лука, как только я устроился на земле у входа; одна стрела едва не угодила мне в глаз. Рассерженный начальник стражи приказал арестовать стрелков и не придумал ничего лучше, чем, связав, отдать их мне для наказания. Солдаты, толкая несчастных перепуганных преступников в спину древками пик, подогнали их к моим ногам. Я наклонился, сгреб шестерых человечков в руку и положил всех, кроме одного, в карман камзола. Последнего я поднес ко рту, в шутку сделав вид, что хочу им закусить. Бедняга отчаянно завизжал, а стража пришла в сильнейшеее беспокойство, увидев в моих руках еще и нож. Я быстро их успокоил – с ласковой улыбкой посмотрев на пленника, я разрезал связывавшие его веревки и осторожно поставил на землю. Он мигом дал деру. Точно так же я поступил и с остальными лилипутами, по очереди вынимая их из кармана. Толпа пришла в восторг; о случившемся тут же доложили королю, и мое милосердие произвело огромное впечатление при дворе.

С наступлением темноты я не без труда вполз в свою конуру и улегся на каменном полу. И пока для меня изготовлялась постель, мне пришлось в течение двух недель коротать ночи подобным образом. Наконец на повозках доставили шестьсот лилипутских матрасов и внесли их в храм; работа началась. Сто пятьдесят штук сшили вместе – так и образовался один огромный матрас, подходящий для меня. Когда были готовы все четыре, их сложили один на другой, и все-таки мое ложе оставалось ненамного мягче каменных плит. Простыни и одеяла изготовили тем же способом, и они оказались вполне сносными для человека, давно привыкшего к лишениям.

Едва весть обо мне разнеслась по королевству, как отовсюду в столицу начали стекаться любопытные. Близлежащие деревни опустели, полевые работы приостановились, хозяйственные дела пришли в упадок. Все это продолжалось бы еще долго, если бы король своими указами не пресек паломничество. Так, он распорядился, чтобы те, кто уже взглянул на меня, без промедления возвращались домой. Все прочие должны были получать особое платное разрешение в канцелярии, что значительно пополнило королевскую казну.

Между тем сам король все чаще собирал совет, на котором обсуждалась моя судьба. Позднее я узнал от одной знатной особы, посвященной в государственные тайны, что двор находился в большом затруднении и мнения разделились. Одни опасались моего бегства и утверждали, что мое содержание окажется тяжким бременем для страны. Другие намеревались уморить меня голодной смертью или советовали поскорее отправить на тот свет с помощью отравленных стрел. Противники подобного решения возражали, упирая на то, что разложение такого громадного покойника может вызвать чуму, с которой лилипутам не совладать. Именно в разгар этого спора и явились несколько офицеров из приставленной ко мне охраны, чтобы сообщить о моем благодушном нраве и гуманном поступке по отношению к шестерым слабоумным, которые в меня стреляли.

Король Лилипутии при поддержке всего государственного совета немедленно подписал указ, который обязывал жителей деревень, находившихся в радиусе девятиста ярдов от столицы, каждое утро доставлять на королевскую кухню шесть быков, сорок баранов и другую провизию для моего стола, не забывая о хлебе, вине и чистой воде для питья. Все это оплачивалось из средств его величества. Замечу, что король Лилипутии жил на доходы от своих владений, лишь в редких случаях обращаясь за финансовой помощью к подданным, которые охотно откликались на его просьбы.

Был назначен штат прислуги в шестьсот человек. Для них поставили удобные палатки по обе стороны от входа в мое жилище, платили жалованье и кормили. Далее последовал указ его величества о том, чтобы три сотни портных сшили для меня костюм местного фасона, а полдюжины знаменитых профессоров занялись моим обучением языку лилипутов. И наконец, решено было как можно чаще тренировать лошадей из королевской конюшни и конюшен королевской гвардии прямо на площади перед храмом, где я обитал, чтобы животные больше не пугались моей громадной фигуры.

Все указы его величества были надлежащим образом исполнены.

Спустя три недели я уже начал делать успехи в освоении лилипутского языка. В течение этого времени король часто навещал меня; особенно ему нравилось присутствовать на уроках – он вслушивался в мой голос и одобрительно кивал головой. Вскоре я попробовал беседовать с его величеством, и первыми словами, которые я выучил, была просьба даровать мне свободу. Стоя на коленях, каждую нашу встречу я начинал с этой фразы – в качестве приветствия.

Король, однако, отвечал уклончиво. Насколько я смог понять, вопрос о моем освобождении он считал делом времени – один он не мог принять столь ответственное решение без согласия государственного совета. Прежде всего я должен поклясться хранить мир с самим королем и всеми его подданными. Звучала эта тарабарщина приблизительно так: «Люмоз кельмин пессо деемарлон эмпозо!» Тем не менее, продолжал король, ко мне и без того будут относиться благосклонно, а терпением и примерным поведением я сумею заслужить уважение его страны.

В один из своих визитов его величество, немного сконфузившись, заявил, что меня необходимо обыскать, поскольку крупные предметы, имеющиеся при мне, могут представлять опасность. «Мы не хотим вас оскорбить, – добавил он, – но таковы наши правила». Я с улыбкой ответил, что могу сейчас же раздеться и вывернуть все карманы, но король пояснил, что, согласно закону, обыск должны произвести два специальных чиновника и на то необходимо мое согласие. Зная мое благородство и великодушие, он спокойно передает чиновников в мои руки; все, что будет изъято, мне возвратят в тот же миг, как я покину Лилипутию, или же будет куплено по назначенной мною цене. Я кивнул; его величество хлопнул в ладоши, и ко мне приблизились два строгих лилипута.

Наклонившись, я бережно поднял обоих служителей правосудия и отправил их для начала в карманы куртки. Затем, когда они закончили осмотр, переложил в остальные, кроме двух потайных карманчиков на жилете и еще одного. Там были вещи никому, кроме меня, здесь не нужные: серебряные часы, кошелек и прочая мелочь. После обыска суровые джентльмены велели мне спустить их на землю и составили подробную опись всего обнаруженного в моих карманах, которую и представили королю. Со временем я перевел этот документ на английский:

«В правом кармане куртки Человека Горы после самого тщательного осмотра мы обнаружили лишь огромный кусок грубого холста, по размеру равный ковру в парадном зале дворца Вашего Величества. В левом кармане находился тяжелый серебряный сундук с крышкой из того же металла, которую мы не смогли даже приподнять. По нашему требованию сундук был открыт; один из нас залез в него, погрузившись в пыль неизвестного происхождения, вызвавшую сильнейшее чихание.

В правом кармане жилета находилась связка тонких листов белой бумаги, покрытых черными знаками. Предполагаем, что это – не что иное, как письмена, каждая буква которых по высоте равняется нашей ладони. Левый жилетный карман содержал особый предмет с двадцатью длинными жердями по краю, очень напоминающий ограду перед дворцом Вашего Величества. По красноречивым жестам Человека Горы мы поняли, что этим предметом он расчесывает свои длинные волосы.

В большом кармане штанов мы обнаружили огромный деревянный футляр, в котором был спрятан загадочный инструмент, содержащий острое лезвие опасного вида. Подобный футляр, где находился предмет из черного дерева величиною с колонну, куда вставлена стальная пластина, мы нашли в левом кармане. Полагая, что обе эти находки подозрительны, мы обратились к Человеку Горе за разъяснениями. Великан достал предметы из футляров и пояснил нам, что одним в его стране бреют бороду и усы, а другим – режут мясо за обедом.

Два полых железных столба неправильной формы, обнаруженных за поясом Человека Горы, мы также решили причислить к разряду невиданных доселе предметов.

В небольшом правом кармане штанов находилось много гладких дисков из белого, красного и желтого металла различной величины; они так тяжелы, что их едва удается поднять. И если те из них, что сделаны из желтого металла, действительно золотые, как утверждает Человек Гора, они должны представлять огромную ценность.

Кроме того, мы обнаружили еще и такие карманы, куда не смогли проникнуть. Из одного спускалась серебряная цепь, прикрепленная к тому, что лежало внутри. Мы потребовали показать нам этот предмет. Человек Гора подчинился, вынул диковинную машину и поднес ее к нашим ушам – послышался непрерывный шум и стук, сродни шуму колеса водяной мельницы. Внешне загадочный предмет оказался похож на приплюснутый шар; нижняя часть его сделана из белого металла, а верхняя – из прозрачного твердого вещества, сквозь которое виднеются некие знаки. Мы склоняемся к мысли, что внутри шара находится почитаемое Человеком Горой божество, так как он утверждает, что всегда советуется с обитателем шара, указывающим время на протяжении всей его жизни.

Тщательно осмотрев все карманы, мы перешли к дальнейшему обыску и исследовали кожаный пояс на талии Человека Горы. К поясу с одной стороны прикреплена сабля длиною в пять раз более человеческого роста, а с другой – сумка из двух отделений, в каждом из которых может поместиться трое подданных Вашего Величества. Там находилось множество шаров из чрезвычайно тяжелого металла: каждый шар величиной почти с нашу голову; кроме того, были обнаружены черные зерна, довольно мелкие и легкие. На ладони их помещается до пятидесяти штук.

Такова точная и подробная опись всего, что найдено нами при досмотре Человека Горы. Пока шел обыск, он держал себя вежливо и с должным почтением, каковое подобает оказывать доверенным лицам Вашего Величества.

Скреплено подписью и приложением печати в четвертый день восемьдесят девятой луны благополучного царствования короля Лилипутии.

Клефрин Фрелок

Марси Фрелок».

Ознакомившись с этим документом, король обратился ко мне с просьбой предъявить некоторые предметы, упомянутые в нем. Сначала его заинтересовала сабля. Меня окружили три тысячи гвардейцев с луками наизготовку, а его величество велел мне обнажить оружие, которое, как я знал, местами заржавело от морской воды. Однако, когда я вынул саблю из ножен и продемонстрировал королю, лезвие ярко сверкнуло на солнце. Гвардейцы попятились и испустили дружный вопль, но король и бровью не повел, приказал мне вложить саблю в ножны и бросить на землю в шести футах от моей цепи. Затем он попросил показать то, что было обозначено как «два полых железных столба неправильной формы». Я достал из-за пояса один из пистолетов (а это и была именно пара моих пистолетов) и, как мог, объяснил его устройство и назначение. Потом я зарядил пистолет холостым зарядом – благодаря плотно закупоренному патронташу порох остался сухим – и, предупредив его величество, выстрелил в воздух. На этот раз сотни его вояк рухнули, словно пораженные громом, а сам король лилипутов, хотя и устоял на ногах, но долго не мог прийти в себя. Я отдал ему пистолеты, патронташ с пулями и порохом, однако попросил держать порох как можно дальше от огня, так как при малейшей искре он может вспыхнуть и королевский дворец взлетит на воздух.

Путешествие в Лилипутии

Отец Гулливера имел небольшое имение в Ноттингемпшире. У него было 5 сыновей. Гулливер среди них — третий. Он учился в Кембридже очень старательно, но расходы на образование для его отца, мужа небогатого, были слишком большим бременем, и через три года сын пришлось бросить учебу и пойти в науку в лондонский хирурга. Время от времени его отец присылал сыну немного денег, и тот тратил их на изучение навигации и математике, потому что они полезны для тех, кто решил путешествовать. Он думал, что рано или поздно ему представится такая судьба.

Вскоре Гулливер переехал в Лейдена, где он тщательно изучает медицину. Вернувшись домой, нанялся врачом на корабль «Ласточка». Там прослужил три года, постоянно путешествуя. Приехав в Англию, он поселился в Лондоне, нанял часть небольшого дома и женился на Мэри Бертон — второй дочерью владельца магазина.

Но через два года врачебная практика Гулливера стала подаваться, и, посоветовавшись с женой, он решил снова отправиться в море. Шесть лет работал врачом на двух кораблях, посетил Индию и Вест-Индию, присматривался к обычаям людей и изучал чужие языки.

Последнее путешествие было не очень счастливая, и он решил осесть дома, при жене и детях. Три года ждал, что дела улучшатся, но в конце

4 мая 1699 он отплыл из Бристоля на судне «Антилопа». Но уже 5 ноября шквал разбил корабль о скалу.

Гулливер плыл наугад. Наконец, крайне изможденный, он почувствовал под ногами землю. Но пройдя с милю, не наткнулся нигде на признаки жилья или людей. Ужасно усталый, он крепко заснул на целых 9 часов.

Днем он хотел встать, но не смог и пошевелиться: руки, ноги и длинные волосы были привязаны к земле. Все тело было опутано тонкими веревочками. Гулливер мог смотреть только вверх, и солнце слепило его. Вокруг слышался какой-то шум. Вскоре то живое оказалось у него на груди. Это был человечек дюймов шести ростом, с луком и стрелой в руках и с колчаном за плечами. Вслед за ним двигалось с полсотни таких же человечков. Гулливер удивленно воскликнул — и они в испуге бросились врассыпную. Но вскоре они вернулись, и один из них решился предстать перед самым лицом Гулливера и крикнул: «Гекина дегул! Но Гулливер ничего не понял.

Наконец после долгих усилий великану повезло разорвать веревочки и извлечь из земли колышки, которыми была привязанная левая рука. В ту же минуту он почувствовал, что у него впилась с сотня стрел, колючих, как иглы. Некоторые человечки пытались колоть копьями в бока. К счастью, куртку с буйволиная кожи они не смогли проколоть. Заметив, что Гулливер движется, человечки перестали стрелять. Повернув голову, великан увидел помост футов на полтора высотой с двумя или тремя лестницами. С этого полка один из человечков, видимо какая важная персона, обратился к Гулливера, потом они перерезали веревки, которыми была перевязана голова. Оратор был среднего возраста и будто выше ростом, чем те трое, что его сопровождали.

Гулливер почти умирал с голоду, потому что он ел в последний раз за несколько часов перед тем, как покинул корабль. Он знаками попросил есть. Гурго (такой титул был у вельможи) понял его. Вскоре сотни туземцев-лилипутов уже несли ему еду. Затем Гулливер дал знак, что хочет пить, и ему подкатили три бочки, в каждой было по полпинты легкого вина.

Чуть позже перед Гулливером появился почтенный чиновник, посланец императорского величества. Государственный совет принял перевезти великана в столицу. Гулливера должны были доставить туда как пленного. Великана склонило ко сну, он спал долго, потому что в бочки с вином было подсыпаны сонного зелья.

Лилипуты — незаурядные математики и достигли личных успехов в механике благодаря поддержке и поощрению императора. 500 плотников и инженеров построили огромный повез для Гулливера. Но наибольшие трудности заключались в том, чтобы поднять его и положить на платформу. Для этого туземцы вкопали 80 столбов в один фут высотой, к ним привязали прочные канаты (не толще шпагата) с крючками на концах, а их задели за веревки, которыми обвили шею, руки, ноги и туловище великана. 900 сильных человечков тянули канаты, и через три часа Гулливер уже лежал на платформе, крепко привязан к ней. Во время этой операции он спал глубоким сном. 1500 сильнейших лошадей тянули повез в полумиле от того места, где лежал Гулливер.

На площади, где остановился повез, стоял старинный храм, считавшийся самым во всем государстве. Его использовали для различных общественных нужд. Гулливеру его суждено было за жилье. Но он едва туда мог пролезть. Великана было посажено на 91 цепь размером с цепочка на часах дамы. Но Гулливер убедился, что порвать его не сможет, и огорчился.

Пейзаж был приятный. Вся местность казалась сплошным садом. Слева Гулливер увидел город, напоминавший театральную декорацию.

Император уже сошел с башни и верхом приближался к Гулливера. Этим он подвергал себя опасности. По его приказу в великана подвезли еду и напитки. Ростом император был почти на целый ноготь выше всех придворных. Его величество неоднократно обращался к Гулливера, но тот не понимал его. Когда император вернулся в город, к великану приставили стражу, имевшая охранять его от толпы. Ибо если он сидел у дверей своего жилища, некоторые решился стрелять, и одна стрела чуть не попала ему в левый глаз. Полковник с караула решил, что наибольшей карой будет отдать дебоширов Гулливера. И тот, получив нож, попереризав веревочки, которыми были связаны пленные, и отпустил их. Это произвело хорошее впечатление.

В ночь пришлось Гулливером залезть в помещение и лечь спать прямо на землю. Через две недели по приказу императора изготовлено было постель: на телегах привезли 600 матрасов обычного размера.

Когда о прибытии Гулливера стало известно по всей стране, посмотреть на него приходили все туземцы. «Деревни опустели почти полностью, и, если бы император не издал специальных приказов и распоряжений, сельское хозяйство страны очень упадок бы».

Между тем император неоднократно созывал государственный совет, где обсуждали вопрос о дальнейшей судьбе Гулливера. Содержать его было очень дорого. Это могло бы даже привести к голоду в стране. Не раз при дворе склонялись к мысли уморить Гулливера голодом или засыпать лицо и руки отравленными стрелами, от чего можно быстро погибнуть. Но такой огромный труп, гниющих, вызвал бы к различным пошерстить, которые впоследствии распространились бы и всю страну.

Когда же два офицера доложили императору о случае с хулиганами, тот сразу же издал указ, обязывающий все села на 900 ярдах от столицы приставлять для Гулливера утрам коров, овец и другую живность вместе с соответствующим количеством хлеба, вина и различных напитков. Прислуживать поставили 600 человек. Ученым было поручено научить великана их языка, и вскоре он уже мог объясниться с императором. Первое, о чем он попросил, — это была воля. Император ответил, что всему свое время. Однако обещал, что с Гулливером будут вести себя хорошо, но обыщут, потому что оружие, если оно соответствует такому большому человеку, должна быть очень опасной. Гулливер согласился и посадил двух чиновников, которые будут проводить обыск, к себе в карман. Два кармашка не были обысканы, так как Гулливер государств там вещи, нужные только ему. Чиновники составили подробный список того, что нашли. Когда императору его прочитали, прежде всего он потребовал, чтобы великан вытащил из ножен саблю и пистолет. Гулливер предупредил, чтобы император не пугался, и выстрелил в воздух. Это произвело впечатление куда больше, чем сабля. Таким образом Гулливер остался оружия. Так же он отдал и часы, а также монеты, складной нож, бритву, табакерку, носовой платок и записную книжку.

Туземцы постепенно перестали бояться Гулливера. Он хорошо подучился их языка и мог уже разговаривать с ними. Однажды императору пришла мысль порадовать великана зрелищем тамошних игр. Наиболее развлекли его канатные плясуны. «В этой игре участвуют только кандидаты на какую высокую должность или те, кто хочет предотвратить великой милости при дворе». «Когда кто-то, то умерев, то попав в немилость (что случается довольно часто), освобождает должность, то пять или шесть кандидатов просят у императора разрешения развлечь его и двор танцами на канате, и тот, кто быстрее подпрыгнет и не упадет, получает должность ».

Была у них еще одно развлечение: император кладет на стол три шелковые нити (синюю, красную, зеленую), ими награждают тех, кого он захочет определить особой лаской. Претенденты должны пролезать под горизонтальной палкой или прыгать через нее, в зависимости от того, поднимает ее император или опускает. Кто выполняет все штуки дольше и с наибольшей быстротой, то получает в награду нить, носит вместо пояса.

За два-три дня перед увольнением Гулливера к его величеству прибыл гонец с сообщением о том, что они нашли на берегу странную вещь, что, вероятно, относится Мужчине Гори. Гулливер обрадовался, понял, что это его шляпа.

Через два дня после этого император придумал себе оригинальную развлечение: приказав Гулливером стать вроде колосса Родосского, расставить ноги, а под ним выстроил войско и провел церемониальным маршем. В параде приняли участие 3000 пехотинцев и 1000 всадников.

Наконец его величество поставил вопрос о даровании свободы Гулливером в кабинете министров, но Скайреш Болголам, один из чиновников, почему стал смертельным врагом великана и возражал против этого. Вынужден согласиться с большинством министров, он составил текст условий, на которых Гулливер должен был быть освобожден. Гулливер не имел права оставить владения без официального разрешения. Он не будет вступать в столицу без предупреждения жителей за два часа, не ложиться на лугах и полях. Он не имеет права принимать лилипутов на руки без их согласия. Если возникнет необходимость, то Гулливер должен быть сообщником в борьбе с враждебным островом Блефуску, должен помогать при сооружении императорских зданий и доставлять спешные распоряжения. Этот документ был прочитан Гулливером и затем торжественно снят с него цепи.

Получив свободу, Гулливер попросил разрешения осмотреть Милдендо — столицу Лилипуты. Он продвигался очень оборежно.

Императорский дворец стоял в центре столицы, на перекрестке двух главных улиц. Гулливер очень хотел увидеть покои императора, но для этого ему понадобились стулья, построенные из крупнейших деревьев парка. Тогда он увидел найрозкишни покои, которые только можно представить. У них были императрица и молодые принцы, окруженные свитой. Ее императорское величество улыбнулась Гулливера и ласково протянула в окно руку для поцелуя.

Однажды утром к Мужчину Горы приехал главный секретарь в тайных делах Фелдресел. Он рассказал Гулливером, что 70 месяцев назад в империи образовались две враждующие партии, известные под названием Тремексенив и Слемексенив, от высоких и низких каблуков на башмаках, чем они отличаются друг от друга. Его величество велел предоставлять правительственные должности только тем, кто носит низкие каблуки.

Ненависть между обеими партиями дошло до того, что члены одной не станут ни есть, ни пить за столом, ни разговаривать с членами другой.

Но Тремексены, или Высокие Каблуки, преобладают числом. Вся власть пока в руках императора, но преемник трона симпатизирует высоких каблуках. Во всяком случае один из его каблуков выше второй. И среди этих междоусобиц еще и угрожает нападение войска из Блефуску — второй великой державы мира, почти такой же большой, как Лилипутии. Уже 36 месяцев эти государства находятся в состоянии ожесточенной войны, и вот по какой причине.

Лилипуты разбивали яйца, перед тем как их съесть, с тупого конца. Однако, когда дед его величества таким образом разбил яйцо и урезал себе палец, издали указ, чтобы все подданные разбивали яйца только с острого конца. Монархи Блефуску всегда подстрекали народ Лилипутии на мятежи, а когда мятежи подавляли, давали приют изгнанникам. По поводу этой полемики изданы сотни томов. Императоры Блефуску не раз подавали протесты, обвиняя правительство Лилипуты в религиозной расколе и нарушении основного догмата великого пророка Ластрога. Но в Аль-коране, книге книг, написано: «Все истинно верующие да разбивают яйца с того конца, с какого удобнее». А это решает верховный судья империи. Из этого конфликта началась кровавая война. Враг построил многочисленный флот и готовится высадиться на берегу Лилипутии. Император хотел, чтобы Гул-ливер поддержал его в войне. Но тот не посчитал нужным вмешиваться в партийные распри, однако готов отдать жизнь, защищая его высочество и великую державу Лилипутии от вражеского нашествия.

Империя Блефуску — это остров к северо-востоку от Лилипуты. Узнав о нападении, Гулливер избегал показываться на берегу. В Блефуску о нем ничего не знали. Он расспросил найосвидчениших моряков о глубине пролива. Великан пошел на северо-восточный берег, откуда видно было Блефуску, лег за бугорком и увидел с полсотни высоких кораблей и большую силу транспортов, стоявших на якорях. Гулливер велел приставить свиток крепкого каната и много железных брусьев. Канат был с нашу веревку толщиной, а брусья — как прутик для плетения. Великан сплел канат втрое, с той же целью поскручивал вместе по три железные прутики, загнув конце крючками. Прицепил 50 крючков до 50 канатов и направился на северо-восточный берег. За полчаса перед притоком в самой кожаной куртке вошел в воду, сняв камзол, черевекы и чулки. Менее чем за полчаса Гулливер пришел флота. Увидев его, враги так перепугались, что попрыгали в море и вплавь добрались до берега, где их собралось не менее 30 тысяч. Тогда Гулливер взял свое орудие, позачипав крючки за отверстия, которые были в носу каждого корабля, а веревки от них связал воедино. Пока великан возился с этим, враги пускали тысячи стрел. Больше он боялся за глаза. Вдруг он вспомнил об очках — их не заметили императорские смотрители при обыске. Многие стрел попали в стекла очков, но не причинили им особого вреда. Тогда Гулливер решительно перерезал якорные канаты, затем, взяв связаны воедино веревки с крючками, легко поезд 50 крупнейших вражеских военных кораблей.

Блефускианци остолбенели. Заметив, что весь флот плывет вслед за Гулливером, сняли страшный крик. А великан, целый и невредимый, прибыл со своей добычей к королевскому порта Лилипуты.

Император и весь его двор чуть не упали духом, когда увидели вражеский флот, быстро к ним приближается. Но вскоре страхи развеялись, ибо с каждым шагом пролив милишала и уже было видно Гулливера. За этот подвиг он был награжден титулом нардака — наивысшей почетной наградой в империи.

Честолюбие монархов не имеет границ, и император выразил желание, чтобы Гулливер нашел возможность и привел в его порты остальные вражеских кораблей. Однако великан пытался отговорить его от такого намерения, приводя в многочисленные политические аргументы, так и соображения о справедливости, и решительно отказался быть орудием порабощения независимого народа. Мудрые министры в государстве стали на сторону Гулливера.

Император не простил этого великану. С тех пор его величество и вражеская клика министров начали интригу против Гулливера, которая через два месяца едва не привела к его гибели.

Недели через три после этих событий из Блефуску торжественно прибыла делегация, просила мира, и вскоре был подписан договор на условиях, очень выгодных императору Лилипуты. После этого от имени своего императора послы из Блефуску пригласили Гулливера посетить их государство. Тот на первом же приеме у императора Лилипуты обратился с просьбой разрешить побывать в Блефуску. Его величество сделал это неохотно.

то в полночь у дверей дома Гулливера прозвучали шаги тысячной толпы. Несколько придворных, протиснувшись сквозь толпу, умоляли Гулливера идти во дворец, потому что в покоях императорского величества вспыхнул пожар. Тот мгновенно вскочил на ноги. К стенам покоев уже приставили лестницы и нанесли множество ведер, но вода была не близко. Гулливер мог бы легко потушить пожар, накрыв дворец своим камзолом, но оставил его дома, потому торопился. И этот роскошный дворец непременно сгорел дотла, если бы не пришла в голову счастливая мысль.

Гулливер сходил по нужде и сделал это так ловко, что минуты за три весь огонь погас. Но императрица была страшно возмущена поступком Гулливера. Она поселилась в самой отдаленной части дворца, твердо решив никогда не посещать своих бывших покоев, и торжественно пообещала отомстить.

Гулливер намерен в этом разделе подробно описать Лилипутию и некоторые сведения общего характера. Средний рост туземцев немного меньше, чем шесть дюймов, и ему точно соответствует величина как животных, так и растений. Но природа приспособила глаза лилипутов именно до таких размеров, и они видят прекрасно, но только вблизи.

Лилипуты пишут не так, как европейцы — слева направо, не так, как арабы — справа налево, не так, как китайцы — сверху вниз, а так, как английские дома — наискосок, через страницу.

Мертвых они прячут, ставя головой вниз, ибо придерживаются мнения, что через одиннадцать тысяч лун мертвецы воскреснут. А в то время земля должна перекинуться низом вверх. И лилипуты станут на ноги.

За все преступления против государства наказывают здесь чрезвычайно строго, но если на суде доказана невиновность обвиняемого, то викажчика отдают на позорную казнь, а с его имущества стягивают пеню в пользу невинного, и о безобидности объявляют во всем городе.

Мошенничество они считают тяжкое преступление, чем кража, и поэтому наказывают за него смертью, потому осторожность и бдительность могут уберечь имущество от вора, но против ловкого мошенничества честность нечем защищаться.

Там каждый, кто подаст достаточные доказательства в течение 73 месяцев точно выполнял все законы страны, получает право на определенные льготы согласно своему состоянию и жизни и получает пропорциональную сумму денег из специальных средств. Кроме того, ему дают титул снилпела, т.е. законника, не переходит к наследникам.

Назначая кого-либо на государственную должность, лилипуты больше внимания обращают на моральные качества, чем на способности. Они считают, что правдивость, справедливость, умеренность и другие подобные качества — по силам каждому и что эти качества, при опыте и хороших намерениях, делают каждого способным служить своей стране, кроме тех случаев, когда требуются специальные знания. Неверие в божественное провидение так же делает человека непригодным для общественной должности. Позорный обычай назначать на высокие должности тех, кто хорошо танцует на канате, или ползает под жезлом впервые ввел дед нынешнего императора.

Неблагодарность считается в Лилипутии уголовным преступлением, по мнению лилипутов, тот, кто воздает злом благодетелю, есть враг и всем остальным людям, которым он ничего не обязан, а потому он заслуживает смерти.

Их взгляды на обязанности родителей и детей сильно отличаются от имеющихся в стране Гулливера. Лилипуты считают, что родителям меньше, чем кому-либо другому, можно доверять воспитание их детей, и поэтому в каждом городе есть общественные воспитательные заведения, куда все родители, кроме крестьян и рабочих, должны отдавать своих детей и где они выращиваются и воспитываются, пока им пройдет 20 месяцев, т.е. в том возрасте, когда, по мнению лилипутов, зарождаются определенные способности. Эти школы бывают нескольких видов — в зависимости от пола детей и состояния их родителей. Учителя там очень опытные и готовят детей к жизни в соответствии с общественного положения родителей и их собственных способностей и наклонностей. Родители могут видеться со своими детьми только два раза в год, каждый раз не более часа. Целовать детей разрешают только при свидании и прощании, а воспитатель внимательно следит за тем, чтобы детям ничего не нашептывали, не говорили ласкательных слов и не приносили игрушек, сладостей и т.д.

Гулливер не заметил никакой разницы в их воспитании, обусловленной различием пола, разве что физические упражнения для девочек не такие тяжелые.

Крестьяне и рабочие держат детей дома, потому что им придется только пахать и обрабатывать землю, и их воспитание не имеет большого значения для общества. Однако для старых и немощных устроено приюты, и поэтому нищенство — ремесло, неизвестное в империи.

Далее Гулливер пишет о подробностях своей жизни и быта в стране, где пробыл 9 месяцев и 13 дней. Он сам себе сделал стол и стул из крупнейших деревьев королевского парка. Две сотни швей шили ему рубашки с найцупкишого полотна, они должны составлять в несколько раз. Мерки снимали с большого пальца его правой руки, потому что в лилипутов математически точно вычислен, что обвод большого пальца вдвое больше окружности запястья, видимо запястья вдвое больше окружности шеи и видимо шеи вдвое больше окружности состояния.

Одежду шили триста портных. «Когда камзол был готов, он напоминал одеяла, которые шьют английские дамы из лоскутков материи, с той разницей, что был весь одного цвета».

Триста поваров варили пищу в небольших домиках, построенных возле дома Гулливера. Одной тарелки с блюдами хватало на один глоток. Однажды его угостили таким огромным окороком, что его стало укусить аж на три раза, но это был редкий случай.

Однажды император заявил, что хочет пообедать с Гулливером в сопровождении жены, молодых принцев и принцесс. Тот ел больше, чем обычно, желая поразить двор. И Флимпен, лорд-канцлер казначейства, враг великана, потом отметил, что содержание Мужчину Горы уже стоило его величества более 1,5 миллиона жажду (крупнейшая в Лилипуты золотая монета), и посоветовал императору избавиться Гулливера при первой возможности.

И вскоре чужак заметил, что теряет благосклонность его величества.

В этом разделе Гулливер сообщает о тайных интриг, что аж два месяца велись против него.

Именно когда он собирался посетить императора Блефуску, однажды вечером совершенно секретно прибыл к нему почтенный придворный и, не называя своего имени, потребовал свидания. Он сказал, что Гулливера обвиняют в государственной измене и других преступлениях, за которые наказывают смертью, и показал обвинительный акт. Рада решила выколоть Гулливеру оба глаза, такое наказание какой мере удовлетворила бы правосудия. А впоследствии, так считал император, можно будет наказать его еще тяжелее. Через три дня до Гулливера отправят секретаря, и он прочитает обвинительный акт.

Когда его высочество уехала, Гулливер остался крайне обеспокоен и обескуражен. Наконец он остановился на таком решении. Имея официальное разрешение его величества посетить императора Блефуску, он написал секретарю, который был его приятелем, письмо, сообщая, что уезжает. Не дожидаясь ответа, он в тот же день отправился к морскому берегу, где стоял флот. Там конфисковал военный корабль, привязал к его носу канат, поднял якоря, разделся, положил в корабль свою одежду и, перебирая судно за собой, добрался до королевского порта Блефуску, где народ уже ждал его. Император Блефуску в сопровождении августейшей семьи и самых значительных вельмож отправился навстречу. Гулливер сказал его величеству, что прибыл к ним согласно обещанию и с разрешения императора, его обладателя, ради высокой чести увидеть такого мощного монарха.

Через три дня по прибытии в Блефуску, Гулливер заметил на расстоянии пивлигы в открытом море нечто похожее на перевернутую лодку. Он пригнал его к берегу. Лодка была громадного размера, как считали блефускианци. Тогда Гулливер сказал императору, что эта лодка послала ему его судьба, чтобы дать возможность добраться до какого места, откуда он сможет вернуться на родину, и попросил его величество дать нужные для оборудования судна материалы, а заодно и разрешение выехать. Тот согласился.

Через некоторое время посланец из Лилипутии прибыл в Блефуску с копией обвинительного акта. Император Блефуску по трехдневном совещании послал очень вежливый ответ с множеством извинений. Он писал, что выслать Гулливера связанного, как хорошо понимает его брат, не имеет возможности и что вскоре оба монарха смогут облегчением вздохнуть, потому великан нашел на берегу огромное судно, на котором может отправиться в море.

С этим ответом посланец вернулся в Лилипутии.

Это заставило Гулливера поторопиться и выехать раньше, чем собирался, а двор охотно помогал ему в этом. 500 мастеров сшили два парусов, Гулливер сделал снасти, большой камень приспособил вместо якоря.

Через месяц, когда все уже было готово, его величество подарил Гулливеру свой портрет во весь рост, который великан сейчас же спрятал в перчатку, чтобы не повредить. В лодку было положено сто воловьих и триста овечьих туш, соответствующий запас хлеба и напитков и столько готовых блюд, сколько смогли приготовить четыреста поваров.

24 сентября 1701 в шесть часов утра Гулливер напялил паруса. Вскоре он увидел судно. Нелегко выразить радость, охватившая его, когда увидел английский флаг. На судне Гулливер встретил своего давнего товарища и все рассказал ему, что произошло, но тот не поверил ему, думая, что пережитые невзгоды помрачила ум приятеля. Но Гулливер достал из кармана коров и овец, которые взял с собой.

В Англии он заработал немалые деньги, показывая свой скот разным уважительным лицам и просто интересным, а перед тем как отправиться во вторую путешествие, продал за шестьсот фунтов.

Пробыв с женой и детьми только два месяца, он попрощался и сел на купеческий корабль «Приключение». С описанием этого путешествия читатель сможет ознакомиться во второй части путешествий.

Роман «Путешествия Гулливера» Свифт впервые опубликовал в 1726 году. Произведение является классикой нравственно-политической сатирической литературы. В романе автор обнажает и осмеивает общественные и человеческие пороки на примере государств лилипутов и великанов, острова Лапуты, королевства Бальнибарби. Концентрацией человеческих пороков в произведении являются обезьяноподобные существа йеху.

Главные герои

Лемюэль Гулливер – главный герой, путешественник, врач-хирург; от его лица ведется повествование в романе.

Король Лилипутии – монарх, хотел использовать Гулливера в своих целях.

Глюмдальклич – дочь фермера-великана, « нянюшка » Гулливера.

Серый конь в яблоках – гуигнгнм, у которого жил Гулливер.

Другие персонажи

Скайреш Болголам и Флимнап – недоброжелатели Гулливера в Лилипутии.

Рельдресель – госсекретарь в Лилипутии

Фермер-великан – показывал Гулливера на ярмарках за деньги.

Король Бробдингнега – мудрый правитель, которому были чужды нравы англичан.

Королева Бробдингнега – выкупила Гулливера у фермера.

Мьюноди – сановник в Бальнибарби, который вел свое хозяйство по старым правилам.

Часть I. Лилипутия

Глава 1

Семья Гулливера жила в небольшом поместье в Ноттингемшире. Мальчик был третьим из пяти сыновей. Гулливер получил медицинское образование, после чего работал корабельным хирургом, побывал в разных странах. Вернувшись в Англию, женился на мисс Мери Бертон. Вскоре совершил несколько путешествий в Ост- и Вест-Индию.

В мае 1669 года Гулливер отправился в очередное плаванье на судне « Антилопа ». Судно потерпело крушение. Гулливеру единственному удалось спастись и выбраться на сушу.

Когда Гулливер очнулся, он понял, что связан множеством тонких бечевок. Вокруг бегали вооруженные луками и копьями лилипуты. Гулливер знаками показал, что покорится любому их решению и попросил пить. По приказу короля пленника накормили. Еда была очень маленькой, поэтому он проглатывал сразу по несколько порций.

На специально сделанной платформе Гулливера доставили в столицу. Пленника поместили в огромном храме, приковав к левой ноге множество миниатюрных цепей.

Глава 2

Король Лилипутии распорядился назначить Гулливеру « штат прислуги в шестьсот человек ». Пленнику сшили подстилку из лилипутских матрасов, простыню и одеяло, смастерили костюм местного фасона. В Лилипутии Гулливера называли Куинбус Флестрин – « Человек Гора ».

По приказу короля Гулливера обыскали. Среди его вещей была поржавевшая сабля, два пистолета, порох и карманные часы. Часы особенно заинтересовали короля. Очки и подзорную трубу Гулливеру удалось скрыть.

Глава 3

Вскоре Гулливер начал довольно сносно изъясняться на лилипутском языке. Чтобы развлечь Человека Гору, король устроил красочное ярмарочное празднество. В Лилипутии была необычная традиция – на государственные должности назначали самых искусных канатоходцев. Также Гулливер натянул на вбитые палки носовой платок, сделав плац для сражений кавалеристов. Во время парада конные и пехотные войска проходили между расставленными ногами Человека Горы, как сквозь большую арку.

Король освободил Гулливера. Против этого решения был только гальбет Скайреш Болголам – адмирал королевского флота.

Глава 4

Гулливер много общался с госсекретарем Рельдреселем. Он рассказал Человеку Горе, что в королевстве есть две враждующие партии. « Партия тремексенов объединила сторонников высоких каблуков, слемексены же объявили себя приверженцами низких ». Носить высокие каблуки запрещено Конституцией, так как их король приверженец низких.

Также Лилипутия ведет войну с соседом – империей Блефуску. Поводом стало то, отец короля приказал разбивать яйца только с острого конца. Недовольные граждане образовали партию « тупоконечников », начали революцию, были изгнаны и нашли убежище в империи Блефуску. После этого государства стали враждовать.

Стало известно, что Блефуску снаряжает флот и собирается наступать. Король попросил помощи у Гулливера.

Глава 5

Лилипутия занимает часть континента, Блефуску представлял собой остров. Две страны разделяет широкий пролив. Гулливер за тросы перетащил корабли неприятеля на сторону Лилипутии через пролив. За это он был удостоен самого почетного в королевстве титула нардака.

Вскоре король Лилипутии потребовал, чтобы Гулливер помог ему полностью обезоружить противника, но тот отказался, чем вызвал немилость монарха.

Глава 6

Главный казначей Флимнап приревновал свою жену к Гулливеру и завидовал его высокому титулу, поэтому начал плести против великана интриги. Он сообщил королю, что содержание Человека Горы обошлось им « в полтора миллиона спругов » (самая крупная золотая монета Лилипутии), поэтому его стоит выслать за пределы страны.

Глава 7

К Гулливеру явился знатный придворный. Он рассказал, что на совете короля по предложению Рельдреселя было решено выколоть Человеку Горе оба глаза. Гулливер поспешил в Блефуску.

Глава 8

Гулливер обнаружил большую лодку и решил покинуть лилипутов. Император Блефуску помог ему приготовиться к отплытию. С собой Гулливер взял « шесть живых коров, двух быков и столько же овечек с баранами ».

Вскоре Гулливер заметил в море английское судно, на котором он благополучно добрался до Англии. Пробыв с семьей не более трех месяцев, Гулливер сел на торговый корабль « Эдвенчер ».

Часть II. Бробдингнег

Глава 1

Когда корабль миновал Мадагаскарский пролив, началась буря. Их отнесло далеко к востоку. Увидев землю, матросы решили осмотреть ее, набрать пресной воды. Гулливер отошел от остальных. Вернувшись, он увидел, что товарищи бросили его, уплывая на шлюпке от огромного великана. Испуганный мужчина побежал вглубь острова.

Гулливер выбежал к большому полю, где работники-великаны срезали серпами ячмень. Один из них услышал крики Гулливера и отнес человечка к хозяину-фермеру. Великан пытался с ним говорить, но они не понимали друг друга. Во время обеда Гулливера накормили говядиной и хлебом. Из-за своего роста он тут же попал в передрягу – сначала сын хозяина поднял его вверх ногами, а затем младенец принял за игрушку и пытался засунуть в рот.

Глава 2

Девятилетняя дочь фермера смастерила для Гулливера постель, сшила для него одежду, обучала языку великанов. Девочка дала Гулливеру имя Грильдриг, которое в переводе означает « человечек », « карлик ». Он же называл ее Глюмдальклич, то есть нянюшкой.

Гулливер вызывал интерес у других великанов, поэтому фермер начал показывать его на ярмарке за деньги. Фермер отвез Гулливера в столицу королевства великанов, именуемую Лорбрульгруд, то есть « Гордость Вселенной ».

Глава 3

Частые выступления подорвали здоровье Гулливера. Фермер решил, что тот скоро умрет и с радостью продал человечка королеве. Гулливер попросил взять на службу и его нянюшку Глюмдальклич.

Гулливер часто беседовал с королем. Монарх любил слушать о европейских нравах, религии, просвещении, законах и государственном устройстве, партиях виги и тори.

Гулливеру сильно доставалось от дворцового карлика. Он постоянно устраивал пакости – засовывал человечка в пустую мозговую кость, трусил над ним яблоню, а однажды даже бросил в кувшин со сливками.

Глава 4

Гулливер часто сопровождал королеву в поездках. Для него был сделан специальный дорожный сундучок.

Страна великанов была расположена на полуострове и отделена от материка высоким горным хребтом. С трех других сторон королевство окружал океан.

Глава 5

Жизнь Гулливера в целом была счастливой, но из-за роста с ним часто случались неприятности. Он попадал под град, его хватала болонка садовника, едва не уносил коршун, а как-то он даже « споткнулся о раковину улитки, упал и вывихнул ногу ».

Однажды обезьяна повара схватила Гулливера и начала, словно детеныша, укачивать, а затем утащила на крышу. Когда люди начали взбираться на крышку, обезьяна отшвырнула Гулливера – к счастью, он успел зацепиться за черепицу.

Глава 6

Из волосков бороды короля Гулливер сделал гребень. Из волос королевы сплел кошелек, а также спинку и сидение для маленьких стульев.

Как-то, слушая рассказы Гулливера об Англии, король заключил: « Ваша столетняя история, не что иное, как бесконечная цепь заговоров, смут, убийств, революций, казней и ссылок! И порождено это жадностью, лицемерием, вероломством, жестокостью, ненавистью, завистью, развратом и честолюбием ».

Глава 7

Гулливер показал королю порох и объяснил его разрушительную силу. Гулливер предложил обучить местных мастеров оружейному делу, но, к его удивлению, король в ужасе отказался.

В школах великаны изучали только историю, математику, поэзию и этику. Книгопечатание тут существовало давно, но книги не пользовались особой популярностью. Войско состояло из купцов и фермеров, которыми командовали дворяне и вельможи.

Глава 8

Как-то Гулливер вместе с королевской семьей отправился на южное побережье. Ящик с Гулливером слуга вынес к морю. Пролетавший мимо морской орел схватил клювом кольцо на крышке ящика. В какой-то момент птица выпустила ящик, и пленник оказался в открытом море. Гулливеру едва удалось приоткрыть верхний люк, он начал кричать и махать платком. Его заметили с корабля и помогли выбраться. Через девять месяцев он вернулся в Англию.

Часть III. Лапута, Бальнибарби, Лаггнегг, Глаббдобдриб и Япония

Глава 1

Через пару месяцев после прибытия домой Гулливер снова отправился в путешествие на корабле « Добрая Надежда ». По дороге на них напали голландские и японские пираты. Гулливер впал в немилость их капитана-голландца и был отправлен один в челне « на волю волн и ветров ».

Обследуя ближайшие острова, Гулливер заметил над собой летающий остров. Мужчина привлек к себе внимание и его подняли наверх.

Глава 2

Жители острова отличались странными фигурами. « Головы у всех были наклонены вправо или влево, один глаз обращен внутрь, а другой устремлен к зениту ». Слуги, клайменоли или хлопальщики, « имели при себе короткие палки с привязанными к ним надутыми бычьими пузырями ». Они хлопали своих хозяев пузырями по губам или ушам, отвлекая от раздумий.

Гулливера доставили к королю, начали обучать языку жителей Лапуты – « летучего острова ». Столицей Лапуты был город Лагадо, расположенный на земле.

Все мысли лапутян непрестанно вращаются вокруг линий и фигур. Прикладную геометрию они считают « уделом ремесленников », поэтому их дома построены очень скверно. Женщины Лапуты презирают своих мужей, питают склонность к иностранцам. Мужчины же относятся к чужеземцам с пренебрежением.

Глава 3

Вся нижняя поверхность летающего острова представляет собой цельную алмазную плиту. Главной достопримечательностью Лапуты является огромный магнит, с помощью которого « остров может подниматься, опускаться и перемещаться с места на место ». Если властелин Лапуты хочет наказать подданных на континенте, он останавливает остров над их городом, лишая тем самым жителей лучей солнца и дождевой влаги.

У лапутян хорошо развита астрономия, они « открыли два спутника, обращающихся вокруг Марса », в чем далеко опередили европейцев.

Глава 4

Вскоре Гулливер отправился на континент, находящийся под властью монарха летающего острова – в королевство Бальнибарби. Путешественника принял у себя местный сановник – бывший губернатор по имени Мьюноди.

Все дома Лагадо выглядели полуразрушенными, а люди были одеты в лохмотья. За городом крестьяне трудились на пустых полях. В деревенском имении Мьюноди все было наоборот – тут « виднелись огороженные поля, виноградники, сады и луга ». Мьюноди объяснил, что ведет хозяйство по старым правилам, поэтому соотечественники презирают его.

Сановник рассказал, что около 40 лет назад некоторые жители столицы отправились на Лапуту. Вернувшись на землю, они решили все изменить и создали Академию прожектеров.

Главы 5 – 6

Гулливер посетил Академию прожектеров, побывал у разных ученых. Один занимался « проектом перегонки огурцов с целью извлечения из них солнечных лучей ». Второй – « проблемой превращения человеческих экскрементов в питательные вещества ». Некий архитектор придумал « новый способ постройки зданий, начиная с крыши ». Также ученые предлагали отказаться от слов в языке, а чтобы политические оппоненты могли достичь согласия, предлагали им вырезать и поменять части мозга. Гулливер посетил еще множество кабинетов и лабораторий, но все ученые трудились над бессмысленными вещами.

Главы 7 – 8

Гулливер отправился в главный порт королевства – Мальдонаду. Ему предложили посетить Глаббдобдриб – « остров чародеев и магов ». Правил островом старейший из живущих на острове магов. Он мог на 24 часа возвращать к жизни умерших. Ожившие мертвецы прислуживали во дворце правителя.

Правитель предложил вернуть к жизни некоторых исторических лиц. Гулливер попросил оживить Александра Великого, Ганнибала, Юлия Цезаря, Гнея Помпея, Декарта, Гассенди, Аристотеля других известных личностей.

Глава 9

Гулливер отплывает в Лаггнегг. Его арестовывают и приводят в Трильдрогдриб – резиденцию короля. По правилам королевства, Гулливеру пришлось ползать на брюхе и лизать пыль у подножия трона.

Глава 10

Один знатный господин рассказал, что « в Лаггнегге, рождаются дети с красным пятнышком на лбу » – бессмертные струльдбруги. Достигнув восьмидесятилетнего возраста, струльдбруги страдают от всех недугов и немощей, свойственных глубоким старикам. « Бессмертные неспособны к дружбе », « зависть и бессильные желания постоянно гложут их ».

Глава 11

Покинув резиденцию короля, Гулливер отправился до королевского порта Глангвенстальда, откуда на корабле отплыл в Японию. В японском портовом городе Нагасаки Гулливер познакомился с голландскими моряками. С ними он доплыл до Амстердама, откуда вскоре вернулся в Англию.

Часть IV. В стране гуигнгнмов

Глава 1

Гулливер провел с женой и детьми около 5 месяцев, но тяга к путешествиям оказалась сильнее. Взяв под свое командование торговое судно « Эдвенчерер », он отправился в плавание. По дороге ему пришлось взять на Барбадосе новых людей. Они оказались пиратами, захватили корабль и высадили Гулливера на берег.

Направляясь вглубь материка, Гулливер увидел отвратительных на вид обезьяноподобных существ. Они окружили Гулливера, но заметив приближающегося серого в яблоках коня, тут же разбежались. Конь с интересом рассматривал Гулливера. Вскоре подошла еще одна лошадь. Они что-то обсуждали между собой, а затем научили Гулливера двум словам – « йеху » и « гуигнгнм ».

Глава 2

Серый конь привел Гулливера к зданию, внутри которого вдоль стены тянулись ясли с сеном и располагались другие лошади. Гулливер внешне мало чем отличался от местных йеху. Ему предложили еду йеху (тухлое мясо), но он отказался, попросив знаками молока. После обеда Гулливер испек из овса хлеб, чем также удивил коня.

Лошади использовали йеху как домашний скот, впрягали их в повозки.

Глава 3

Гулливер начал активно изучать язык гуигнгнмов. В их языке не существовало слов « ложь » и « обман », они не имели понятия о кораблях, государствах, у них не было письменности и литературы.

Глава 4

Гулливер рассказал, как с лошадьми обращаются в Англии. Особенно серого коня возмутило то, что люди ездят на гуигнгнмах верхом.

Главы 5 – 6

Гулливер подробно рассказывал коню об истории, революции, войнах, о законе и праве, ведении судовых дел, что такое деньги, в чем ценность благородных металлов.

Главы 7 – 8

Гулливер настолько проникся любовью и уважением к гуигнгнмам, что решил никогда больше не возвращаться к людям.

Гулливер описывает, что йеху очень трудно поддаются тренировке. « Они упрямы, злобны, вероломны, мстительны и полностью лишены зачатков благородства и великодушия ». Гуигнгнмы напротив « одарены добрым сердцем и не имеют ни малейшего представления о зле; главным правилом их жизни является разумное и гармоничное существование ».

Глава 9

Каждый четвертый год в стране собирается Совет представителей, где « обсуждается положение в округах, на которые разделена вся здешняя земля ». На одном из них Гулливер тайно присутствовал и услышал, что гуигнгнмы считают йеху бесполезными. После Совета было решено, что Гулливера, как йеху, нужно выслать за пределы их края.

Гулливер построил нечто вроде индейской пироги, попрощался с гуигнгнмами и отправился в плавание.

Глава 10

Гулливер хотел построить хижину на ближайшем острове и осесть в одиночества. Но его подобрали матросы португальского корабля. Они решили, что Гулливер потерял рассудок, поэтому не хочет возвращаться домой и рассказывает сказки о разумных лошадях.

Через время Гулливер вернулся к семье, однако дети раздражали его, а жена казалась чужой. Вскоре он купил двух жеребят и по несколько часов в день беседовал с ними.

Заключение

Путешествия Гулливера заняли 16 лет и 7 месяцев. В заключении он отмечает, что писал о своих путешествиях не ради славы, а « ради исправления нравов ». Гулливер старается применять полученные от гуигнгнмов уроки. Он называет своих членов семьи йеху и надеется их перевоспитать. Гулливер все еще испытывает отвращение к своим соплеменникам, восхищаясь лошадьми. Особенно его раздражает человеческая гордыня.

Заключение

«Приключения Гулливера» традиционно относят к жанру фантастического сатирически-философского романа. В книге Свифт рассматривает вопросы самоидентификации человека, его поиска своего места в мире, затрагивает проблему испорченности, аморальности общества, изображая на примере различных героев человеческие пороки.

Роман «Приключения Гулливера» был переведен на множество языков, более десяти раз экранизирован.

Тест по роману

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.5 . Всего получено оценок: 244.

Джонатан Свифт

Путешествия Гулливера

Часть первая

Путешествие в Лилипутию

Трёхмачтовый бриг «Антилопа» отплывал в Южный океан.

На корме стоял корабельный врач Гулливер и смотрел в подзорную трубу на пристань. Там остались его жена и двое детей: сын Джонни и дочь Бетти.

Не в первый раз отправлялся Гулливер в море. Он любил путешествовать. Ещё в школе он тратил почти все деньги, которые присылал ему отец, на морские карты и на книги о чужих странах. Он усердно изучал географию и математику, потому что эти науки больше всего нужны моряку.

Отец отдал Гулливера в учение к знаменитому в то время лондонскому врачу. Гулливер учился у него несколько лет, но не переставал думать о море.

Врачебное дело пригодилось ему: кончив учение, он поступил корабельным врачом на судно «Ласточка» и плавал на нём три с половиной года. А потом, прожив года два в Лондоне, совершил несколько путешествий в Восточную и Западную Индию.

Во время плавания Гулливер никогда не скучал. У себя в каюте он читал книги, взятые из дому, а на берегу приглядывался к тому, как живут другие народы, изучал их язык и обычаи.

На обратном пути он подробно записывал дорожные приключения.

И на этот раз, отправляясь в море, Гулливер захватил с собой толстую записную книжку.

На первой странице этой книжки было написано: «4 мая 1699 года мы снялись с якоря в Бристоле».

Много недель и месяцев плыла «Антилопа» по Южному океану. Дули попутные ветры. Путешествие было удачное.

Но вот однажды, при переходе в Восточную Индию, корабль настигла страшная буря. Ветер и волны погнали его неизвестно куда.

А в трюме уже кончался запас пищи и пресной воды.

Двенадцать матросов умерли от усталости и голода. Остальные едва передвигали ноги. Корабль бросало из стороны в сторону, как ореховую скорлупку.

В одну тёмную, бурную ночь ветер понёс «Антилопу» прямо на острую скалу. Матросы заметили это слишком поздно. Корабль ударился об утёс и разбился в щепки.

Только Гулливеру и пяти матросам удалось спастись в шлюпке.

Долго носились они по морю и наконец совсем выбились из сил. А волны становились всё больше и больше, и вот самая высокая волна подбросила и опрокинула шлюпку.

Вода покрыла Гулливера с головой.

Когда он вынырнул, возле него никого не было. Все его спутники утонули.

Гулливер поплыл один куда глаза глядят, подгоняемый ветром и приливом. То и дело пробовал он нащупать дно, но дна всё не было. А плыть дальше он уже не мог: намокший кафтан и тяжёлые, разбухшие башмаки тянули его вниз. Он захлёбывался и задыхался.

И вдруг ноги его коснулись твёрдой земли.

Это была отмель. Гулливер осторожно ступил по песчаному дну раз-другой – и медленно пошёл вперёд, стараясь не оступиться.

Идти становилось всё легче и легче. Сначала вода доходила ему до плеч, потом до пояса, потом только до колен. Он уже думал, что берег совсем близко, но дно в этом месте было очень отлогое, и Гулливеру ещё долго пришлось брести по колено в воде.

Наконец вода и песок остались позади.

Гулливер вышел на лужайку, покрытую очень мягкой и очень низкой травой. Он опустился на землю, подложил под щёку ладонь и крепко заснул.

Когда Гулливер проснулся, было уже совсем светло. Он лежал на спине, и солнце светило прямо ему в лицо.

Он хотел было протереть глаза, но не мог поднять руку; хотел сесть, но не мог пошевелиться.

Тонкие верёвочки опутывали всё его тело от подмышек до колен; руки и ноги были крепко стянуты верёвочной сеткой; верёвочки обвивали каждый палец. Даже длинные густые волосы Гулливера были туго намотаны на маленькие колышки, вбитые в землю, и переплетены верёвочками.

Гулливер был похож на рыбу, которую поймали в сеть.

«Верно, я ещё сплю», – подумал он.

Вдруг что-то живое быстро вскарабкалось к нему на ногу, добралось до груди и остановилось у подбородка.

Гулливер скосил один глаз.

Что за чудо! Чуть ли не под носом у него стоит человечек – крошечный, но самый настоящий человечек! В руках у него – лук и стрела, за спиной – колчан. А сам он всего в три пальца ростом.

Вслед за первым человечком на Гулливера взобралось ещё десятка четыре таких же маленьких стрелков.

От удивления Гулливер громко вскрикнул.

Человечки заметались и бросились врассыпную.

На бегу они спотыкались и падали, потом вскакивали и один за другим прыгали на землю.

Минуты две-три никто больше не подходил к Гулливеру. Только под ухом у него всё время раздавался шум, похожий на стрекотание кузнечиков.

Но скоро человечки опять расхрабрились и снова стали карабкаться вверх по его ногам, рукам и плечам, а самый смелый из них подкрался к лицу Гулливера, потрогал копь– ём его подбородок и тоненьким, но отчётливым голоском прокричал:

– Гекина дегуль!

– Гекина дегуль! Гекина дегуль! – подхватили тоненькие голоса со всех сторон.

Но что значили эти слова, Гулливер не понял, хотя и знал много иностранных языков.

Долго лежал Гулливер на спине. Руки и ноги у него совсем затекли.

Он собрал силы и попытался оторвать от земли левую руку.

Наконец это ему удалось. Он выдернул колышки, вокруг которых были обмотаны сотни тонких, крепких верёвочек, и поднял руку.

В ту же минуту кто-то внизу громко пропищал:

– Тольго фонак!

В руку, в лицо, в шею Гулливера разом вонзились сотни стрел. Стрелы у человечков были тоненькие и острые, как иголки.

Гулливер закрыл глаза и решил лежать не двигаясь, пока не наступит ночь.

«В темноте будет легче освободиться», – думал он.

Но дождаться ночи на лужайке ему не пришлось.

Недалеко от его правого уха послышался частый, дробный стук, будто кто-то рядом вколачивал в доску гвоздики.

Молоточки стучали целый час. Гулливер слегка повернул голову – повернуть её больше не давали верёвочки и колышки – и возле самой своей головы увидел только что построенный деревянный помост. Несколько человечков прилаживали к нему лестницу.

Потом они убежали, и по ступенькам медленно поднялся на помост человечек в длинном плаще.

За ним шёл другой, чуть ли не вдвое меньше ростом, и нёс край его плаща. Наверно, это был мальчик-паж. Он был не больше Гулливерова мизинца.

Последними взошли на помост два стрелка с натянутыми луками в руках.

– Лангро дегуль сан! – три раза прокричал человечек в плаще и развернул свиток длиной и шириной с берёзовый листок.

Сейчас же к Гулливеру подбежали пятьдесят человечков и обрезали верёвки, привязанные к его волосам.

Гулливер повернул голову и стал слушать, что читает человечек в плаще. Человечек читал и говорил долго-долго. Гулливер ничего не понял, но на всякий случай кивнул головой и приложил к сердцу свободную руку.